Рубрика: Радиореклама - это не рекламная концепция и, тем более, не текст печатной рекламы. Однако, к сожалению, очень часто радиореклама создается именно по этому рецепту: в качестве основы берется текст объявления, уже одобренного заказчиком, и тем самым экономится время на утомительные согласования. Чтобы придать тексту вид радиорекламы, его “обрамляют” звуками фанфар или музыкальной мелодией.
А вот пример не просто озвученной, а созданной рекламы:
(Шум в зале ожидания аэропорта. Слышно объявление диспетчера.)
“Пассажиры рейса на Палермо, пройдите, пожалуйста, к выходу “В”.
Голос пожилой женщины: “Еще раз, дети мои, удачного вам отдыха. Не забудьте и в этот раз привести мне рецепт какого-нибудь симпатичного салата!”
Мужнина, женщина и дети, перебивая друг друга: “Спасибо, бабушка, спасибо! Всего хорошего!” (удаляющийся голос): “А рецепт мы обязательно привезем…”
Голос диктора: “Бабушке не обязательно ждать, когда ей привезут рецепт. Теперь на каждой бутылке масла Livio есть десять рецептов прекрасных салатов из европейских стран. Салатов, богатых витаминами Ей Г, потому что они заправляются маслом Livio”.
Небольшой радиоспектакль - вот это уже радиореклама. Подобные ролики “неудобны” для создателей, поэтому и слышим мы их не так часто. Неудобны, потому что их нельзя просто скопировать с текста печатной рекламы, потому что их нельзя повторять в течение длительного времени, потому что каждый раз надо придумывать что-то новое, каждый раз согласовывать придуманное с заказчиком. Однако все это можно сделать, было бы только желание. Сцена прощания может “разыгрываться” в аэропорту, на железнодорожном вокзале, на улице перед отъезжающим автомобилем. “Оставаться” может и бабушка, и тетя, и любой другой родственник.
Рекламный ролик в форме радиопьесы способен передать то, чего не в силах сделать ни один так называемый “прокламативный” ролик: жизнеощущение. Слушатель видит то, что слышит: зал ожидания аэропорта, бабушку, улетающих членов семьи.
Человеческая фантазия не знает “режиссерских ошибок”. Все, что мы “видим” с помощью радио, все это верно. Возраст, внешность, мимика персонажей полностью соответствуют их характерам. Нет - “ошибок”, так характерных для кино и телевидения. Распределением ролей в радиоспектакле занимается режиссер, которому значительно уступают Бергман и Феллини: наша фантазия. Она обеспечивает идеальный подбор исполнителей. Благодаря ей мы “видим” в радиоспектаклях не только людей, но и обстановку действия: природу, города, деревни, улицы, дома.
Например, мы видим жизнь небольшого постоялого двора в Плезвиг-Гольштейне, видим лошадей, сани…
(Звук охотничьего рожка, птичий гомон, ржание лошадей.) Диктор:
“А теперь небольшая история об Unox и постоялом дворе”.
Рассказчик:
“Итак, в те времена, может, вы и не знаете, зимой был еще снег, иногда очень много снега. И вот в такую зиму на нашем постоялом дворе остановилась одна супружеская пара - настоящий профессор и его жена. Бблъшую часть времени профессор проводил с нашим хозяином в гостиной. Однако, когда профессорская жена захотела прокатиться на санях, они не смогли ее отговорить. Правда, хозяину было известно, что наш кучер сломал ногу, ноу него на этот случай был я, его правая рука. И только лошади, пожалуй, не знали этого. Когда я их запрягал, они смотрели на меня как-то необычно, и я быстро догадался почему, как только мы выехали со двора. Эти бестии просто не хотели везти. К тому же они сразу поняли, что я не кучер. После очередного понукания они продвигались метров на сто, а затем опять останавливались. Правда, наши гости считали, что так даже лучше, можно вполне насладиться всеми прелестями поездки. Но я все же расстроился из-за того, что нам пришлось возвращаться значительно раньше, чем задумали. Ну, я вам скажу, это надо было видеть! Как только лошади поняли, что мы возвращаемся домой, их как будто подменили! Они неслись по заснеженному лесу, как сумасшедшие. И каждый раз, когда которая нибудь из них оборачивалась и видела мою беспомощность, мне казалось, что они просто смеются надо мной! И чем ближе был наш двор, тем труднее мне было их сдерживать. Профессор спросил, не подменить ли ему меня. Но тут взыграло мое идиотское честолюбие: “Нет, сам справлюсь”, - произнеся, не оборачиваясь, и тут же оказался в снегу! “О, простите”, - сказала, когда выкарабкался из сугроба и увидел перевернутые сани. Появилась еще одна голова, и я услышал голос моего шефа: “Вообще-то, это мне нужно было поехать с вами, но от порции крепкого грога было так трудно отказаться”. Потом мы пили этот грог за столом, который накрыла для нас Лотта. И когда я опрокинул стакан с грогом, она не выдержала: “Черт возьми, ты сегодня все переворачиваешь!” (Звук охотничьего рожка.)
Лотта:
“Да, такое случается, когда едешь на санях. Но в этот раз все обошлось. А горячий грог и суп, которые я подала, окончательно исправили настроение. Особенно суп, они накинулись на него ну просто как голодные львы”.
(Дальше Лотта рассказывает, как любят супы Unox на этом постоялом дворе.)
Диктор:
“Вот и все на сегодня. До следующей встречи, до новой истории об Unox и постоялом дворе”.
(Звук охотничьего рожка, птичий гомон, ржание лошадей.)
Дня слушателей в этой истории все правда. Что вряд ли можно было бы сказать о фильме с таким же содержанием.
Там бы хозяин двора был бы дородным розовощеким мужчиной чуть старше сорока лет, а мы представляем себе его жилистым седовласым стариком под семьдесят. Там профессорская пара была бы стареющими аристократами, а мы представляем себе их грубоватыми и даже несколько неряшливыми типами. Там постоялый двор выглядел бы как здание эпохи классицизма с массивными колонами перед входом, а мы видим его как солидное кирпичное здание со скромной аркой над входом. Там во время поездки на санях идет сильный снег, а мы представляем себе ясный и солнечный зимний день.
Фантазия всегда права. И в ней нет ничего фантастичного, она реальна. Все, что она видит, нам прекрасно знакомо, мы и сами не раз видели все это и именно так. Мы знаем такого жилистого семидесятилетнего старика, и такую профессорскую пару, и такой постоялый двор мы видели во время последнего отпуска в Шлезвиг-Гольштейне. С аркой над входом. С двумя коваными фонарями по сторонам. В правом было еще разбито стекло.
Наша фантазия не обманывает. Кино и экран обманывают. Поэтому радио - это среда, которая не обманывает.